После отравления маленькой дочери ядом диффенбахии Таня пытается избавиться от чувства вины. Суд над собой беспощаднее, чем допросы полицейских и проверки соцработников. И пока внешний конфликт разрешается, внутренний только усиливается. Жизни ребенка уже ничего не угрожает, но героине приходится бороться за сохранение самой себя. «Яд» — это универсальная история женской боли в личном изложении. Она говорит с нами о лицемерных нормах общества, роли женщины и молодой матери в современной России. «Яд» — это точная, глубокая и очень откровенная рефлексия на тему современного материнства. Материнства, в котором смешались стыд, общественное порицание и торговая марка «Идеальное родительство». Каждое слово отзовется болезненным узнаванием в душе любой достаточно хорошей матери. «Ты не одна», — говорит своей историей автор. Очень важная книга, которую хотелось бы дать прочитать не только каждой маме, но еще и всем, кто ее окружает. Татьяна Шеремет, журналист, блогер, мама троих детей

Автофикшн о родительстве, генах, принятии болезней и особенностей близких людей. Марина узнает о том, что ее отец, радиобиолог, тестировавший почву после аварии на Чернобыльской АЭС, умер от редкого заболевания — хореи Гентингтона. Будучи беременной и панически боясь передать хорею по наследству своему сыну, она рассуждает о восприятии себя как матери, переосмысливает роль отца в своей жизни и историю их взаимного отчуждения. Пытаясь понять, каким человеком был отец, Марина затрагивает темы ценности человеческой жизни в Советском Союзе, непроговоренности семейных травм и стыда за своих близких.

Быть молодым в Йошкар-Оле непросто. Особенно если ты равнодушен к кальяну, читаешь Томаса Вулфа в оригинале, дружишь с бездомным художником и сам ночуешь в машине. Марк окончил универ, поссорился с отцом и ушел из дома. Теперь он работает бариста и переводит порнофильмы, а по ночам фантазирует о бывшей. Марк стыдится своего марийского разреза глаз. Где и с кем бы он ни был, он чувствует себя чужим.  Исследуя свои корни, Марк узнает правду о преступлениях советской эпохи. Они не должны повториться.  Новое лето принесет лесные пожары — их придется тушить двадцатилетним.

Студентка столичного филфака Маша по поручению бабушки едет на Сахалин продать старую семейную квартиру. Ветхий дневник с секретами прабабки Ксении и влажный прибрежный песок расскажут Маше о вынужденных скитаниях женщин ее семьи. Прародительницы героини вышли из залива Терпения, но терпение перестало быть добродетелью.  Книга, дающая надежду на то, что женская сила победит любые разрушения.  У этого текста глубокое дыхание и широкий диапазон. Маша Ныркова не верит в страх, ее письмо стихийно, бесстрашно и чувственно. Это очень молодое письмо, и оно многое может нам пообещать.  Оксана Васякина, писательница  «Залив Терпения» — свидетельство подлинного, органического таланта, очень яркий дебют, который читается как мостик между классическим романом и автофикшеном. Нам еще точно будет чему удивиться после этой небольшой книги о любви, самоопределении, родине и твердости духа.  Максим Мамлыга, книжный обозреватель журнала «Правила жизни»

Сначала Саня работала на новостных телеканалах, а потом вдруг переехала из Москвы в провинциальный город, чтобы учить школьников литературе. Зачем — она и сама не знает. С детьми сложно, но еще сложнее с другими учителями, с директором, с системой. Каждый день Саня мечтает уволиться, но продолжает. На второй год что-то начинает получаться. Или ей кажется? В ее ребятах так много молодости и силы — справятся ли они с наползающим будущим? Этот роман — мое счастье. Тихий, но захватывающий page turner об учительском хождении в народ, которое получилось неколониальным и эмпатичным. Мерцающее Светино описание заснеженного вневременного пространства, в котором, как в столовской каше, плавают школа, маршрутки, церковные колокола, учительницы, директриса, дети, родители, горшки с цветами, тетрадки, сигаретные бычки, парты и главная героиня Саня, — портрет страны, в которой мы оказались.  Евгения Некрасова, писательница

Вере 24 года, она только что рассталась с мужем, устроилась на хорошую работу и теперь делит квартиру с соседкой-психоаналитиком. Вокруг нее расходятся следы от чемоданных колесиков сотен знакомых, в соцсетях дают противоречивые советы о том, как жить внутри катастрофы. Пока Вера подписывается на новостные каналы, отписывается от них и снова подписывается, внутри нее все громче жужжит довольный шмель. Верина тревога наконец-то вливается в общую панику. Раз за разом девушка надеется, что нашла выход, не замечая, что ходит по кругу.  Мы выучили: человек не равен своему психическому расстройству, оно его не определяет. На самом деле это лукавство. Расстройство влияет на решения, интересы и отношения с людьми. Особенно когда это хитрое, недиагностированное тревожное расстройство, которое туманом ложится на повседневные действия и маскируется под черты личности.